Соло для демона - Страница 41

Когда-то их сила, воля и магия положили Первую Печать, и их славил весь мир.

Это были сильнейшие маги своего времени. И они были друзья. Самые лучшие. Самые близкие. И друзья-чародеи правили мудро, справедливо и долго. Целую эпоху.

Но века шли… И однажды все рухнуло. В основу Печати они положили только одно ограничение – то, что они никогда не прольют кровь друг друга во вражде. Их дружба была залогом нерушимости этой клятвы. Но что стало с этой дружбой, когда они получили практически ничем не ограниченную власть и фактически вечную жизнь? Раздоры погубили ее и чуть не уничтожили весь остальной мир.

Тогда нашлись те, кто смог побороть разбушевавшиеся стихии и первородную магию. Теперь представители их тогда еще не существующих Семей правили во Дворце Совета Старейшин Эсквики.

Но те, кто придумал эту игру, жили задолго до срыва Печати. И они искренне верили, что могущественнее союза ума, который олицетворял «король этиусов», доброты «королевы ашшей», ярости «туза эллуев», необычности «кавалера даэ» (тот, кому подражала эта карта, очень мало участвовал в политической жизни, за что в народе его и называли всего лишь «кавалером», хотя власть он имел не меньшую, чем остальные маги) и силы пятого чародея не было и быть не может ничего.

История показала, что игра была не права, но это мало что изменило. По-прежнему расклад Первой Печати был самым сильным.

Это была полная и безусловная победа.

Даже очки можно было не считать.

Их все же подсчитали, но только те, кто сделал ставки на точный счет, дождались их объявления. Алиса и Эрик на радостях повисли на Марке. Агн хлопал его по плечу. Джейко еле удерживался, чтобы не разулыбаться совсем уж торжествующе. Легелло тем временем получил заслуженный поцелуй от магички, пожал руки коллегам и наконец обратил взор на бывшего соперника. Впрочем, все уже имели возможность полюбоваться на отчаянное недоумение, даже непонимание на этом нагловатом лице. А вот сейчас на нем крупными буквами был написан лишь один вопрос: «Кто ты?» Так играть мог только профессионал. А игровой мир не знал человека по имени Марк Легелло.

Сыщик поправил очки и протянул ладонь для рукопожатия, каким принято было обмениваться по окончании игры.

– Кто ты? – все же не выдержал Блондин. Он должен был знать.

Марк мог бы еще раз назвать то имя, под которым его уже сегодня представили, тем самым оставив Нани мучиться и рыть землю в желании узнать, кто же его победил, но не стал. Ему и самому давно хотелось открыть секрет. Все носят маски и сами выбирают свой путь, но иногда очень хочется вспомнить, что было раньше, до того, как дорога сделала свой поворот и ты оказался там, где стоишь сейчас. Поэтому он криво и едва заметно ухмыльнулся, умудрившись в этом легком движении губ передать и самодовольство, и иронию, и произнес:

– Когда-то меня звали Пересмешником.

Прозвище по названиям карт давали только самым знаменитым игрокам. Даже Блондин его еще не удостоился. А уж получить имя «ключа»!!! Таких случаев в истории было не больше десятка.

И если до этого на лице Нани сквозило недоумение, но теперь на нем читалось потрясение и неподдельное восхищение.

Да, он слышал это имя.

Много позже, уже после откровенной беседы с Блондином, Марк сидел в окружении коллег и рассказывал то, о чем так долго предпочитал молчать.

– На самом деле отец, про которого я вам говорил, не был мне родным по крови. Он был другом моих родителей, к слову сказать, циркачей, и усыновил меня после их смерти. Однажды цирк, где работали родители, загорелся, и они не сумели выбраться из огня.

Алиса сочувствующе положила руку мужчине на локоть. Тот улыбнулся и на секунду благодарно сжал ладошку девушки.

– Не переживай, Алиса. Я сам этого не помню и полагаюсь на слова приемного отца. А с ним мне всегда было интересно. Как вы уже можете догадаться, он был картежник. Один из лучших. Почти легенда в этом мире. Мы много путешествовали. С такой профессией это обычное дело. Меня он тоже научил игре в карты. Нет, не так – виртуозному мастерству карточной игры. Это же целый мир, который открывается не сразу и далеко не всем. Это как тайная песня, которую карты напевают тебе. Говорят, чтобы играть хорошо, надо вести очень внимательный математический подсчет. Просчитывать все комбинации. Как-то так… Но… это только поначалу. Однажды, если карты приняли тебя, будто что-то случается… Да-да, Эрик, не смотри на меня так. Я знаю, что ты привык слышать от меня только рациональные мысли, но… придется поверить, что и я могу говорить о неких страааааанных, – передразнил он, похоже, самого себя, – вещах. Так вот, однажды будто что-то изменяется. И не надо уже считать и гадать. Все, что нужно, будто само возникает в голове. А комбинации противника и собственные будущие ходы угадываются нереально легко. Это было бы похоже на волшебство, но колдовскому сообществу неизвестна такая магия. Я думаю, что это просто мастерство. Истинный профессионализм, какой возможен в любой специальности. Хорошему лекарю порой достаточно взгляда, чтобы определить болезнь пациента. Городские стражники с полпинка видят воришек и прочую шушеру…

– Да мы и сами не промах! – засмеялся Агн, и все его поддержали.

– Но как же ты стал сыщиком? – когда все успокоились, спросила Алиса.

– А вот тут уже начинается грустная часть моей истории. Моего приемного отца убили. И никто не знал – кто. Тогда меня так поразило собственное бессилие. Я был готов бежать мстить всему миру, но даже в том состоянии понимал, что это глупо. А как найти виновника, не знал. Даже идей никаких не было. Вернее, действенных, только ерунда всякая в голову лезла. Тогда-то и занялся расследованием убийства моего отца один замечательный сыщик. Не прошло и недели, как убийца уже сидел в тюрьме. Им оказался один из его старых врагов по тем делам, о которых даже я знал мало. Вся история меня сильно поразила, и я понял, что хочу заниматься сыскной деятельностью. Это был отличный выход – без отца игра перестала быть столь заманчивой. А может, дело было в том, что я уже достиг в ней высшего мастерства. Достойных противников оставалось все меньше, а натура требовала новых вызовов и горизонтов. Вот так я и пришел в эту профессию. И скажу, что это был правильный выбор. Во-первых, потому, что невозможно быть игроком и не связаться с преступным миром. Рано или поздно он затягивает. Появляются нужные связи, знакомства, потом принимаешь или оказываешь помощь. Однажды прокалываешься или еще что. И вот ты уже по уши в этом. А пути назад нет. – Марк немного подумал и добавил: – Может, и есть, но этот путь – один из самых трудных, и воля ступивших на него должна быть нереальная. Так что я рад, что мне не пришлось испытать всего этого на себе, хотя даже меня этот мир не сразу отпустил. Но самый главный плюс моего решения в том, что наша профессия – это всегда вызов и всегда интересно. Рутины тоже много, но и много действительно увлекательного. – На лице сыщика вновь появилась та странная – жесткая и одновременно довольная улыбка, которая промелькнула в конце игры с Блондином. – Вот теперь вы знаете все. Почти. – Сказано это было таким тоном, что сразу становилось ясно, что это «почти» занимает процентов девяносто. Однако на сегодня откровения были закончены.